Рассказы о Ленине. Встреча

Ленина в Петрограде ждали давно. Но никто не знал точно, когда он приедет. Наступила пасха. На второй день пасхи молодая работница швейной фабрики Катя Трофимова вышла из дому поздно, уже к вечеру. И медленно пошла по улице.

На мостовой синели весенние лужи. По лужам носились мальчишки и гоняли шестами голубей. Катя не спеша дошла до ближайшего проулка. И тут вдруг почувствовала — кто-то схватил её сзади за рукав:

— Катюша!

Катя обернулась и увидела Наталью Егоровну, которая работала вместе с ней на фабрике.

— Скорей бежим в комитет! — сказала Наталья Егоровна. — К нам Ленин едет!

Районный комитет большевиков помещался в ту пору в небольшом деревянном домике; занимал он всего две комнаты.

В первой комнате сидел за столом человек в барашковой шапке.

Наталья Егоровна закричала ему второпях:

— Ну, оповестил?

Человек в барашковой шапке ответил сердито:

— Да как же — оповестишь тут! Сама знаешь: пасха. Заводы и фабрики на замке, почта и та не работает. Вот и придумай, как оповестить народ...

Наталья Егоровна села у стола и задумалась. Потом спросила Трофимову:

— Катя, ты умеешь красиво писать?

Не дожидаясь ответа, она пошла в другую комнату и сейчас же вернулась оттуда с полоской красного ситца.

— Вот тут пиши, — сказала она Кате. — Пиши!.. — Она подумала с минуту. — "К нам едет Ленин. Идём встречать!" Всё.

На подоконнике стояла жестянка с белой краской, лежал мел.

Катя принялась вычерчивать буквы мелом, стараясь, чтобы они вышли как можно ровнее. Егоровна в это время разводила маслом краску, искала кисть.

Потом вспомнила:

— А на чём понесём? Надо ведь шесты достать.

И быстро пошла на улицу.

По мостовой всё ещё бегали мальчишки, свистели, гоняли шестами голубей. А голуби летали неохотно: вечерело, и они норовили вернуться в свои голубятни. Лужи уже покрылись тонким ледком и звенели под ногами у ребят.

Наталья Егоровна подошла к мальчишкам и попросила:

— Ребята, дайте мне один шест.

Те даже отбежали на всякий случай подальше. Шесты у них были замечательные: ровные, длинные и до того гладкие, что казались покрытыми жёлтым лаком. Ясно, что с такими шестами расставаться никому не хотелось.

— Ребята, — повторила Егоровна, — мне для дела надо... Ну, как мне вас уговорить?

Она даже руками взмахнула: разве упросишь этих ребят! Шесты им сейчас, может, дороже всего на свете. И продать не продадут!

Егоровна всё-таки сказала негромко:

— Видите, какое дело... товарищ Ленин к нам едет...

Катя Трофимова уже кончила свою работу, обвела буквы белой краской. И надпись получилась ясная, видная, только некоторые буквы вышли немножко кривыми.

Катя спохватилась: куда же пропала Егоровна? И выглянула на улицу. Там у самого забора Наталья Егоровна сидела с мальчишками и толковала им о чём-то.

— Тётя Наташа, — крикнула ей Катя, — ну что ж ты?

— Я им про Ленина рассказываю, — ответила Егоровна.

— Надо ведь рейки искать.

— Надо! — вздохнула Егоровна. — Ну, идём. И она пошла прочь от ребят.

Но один из мальчишек догнал её и протянул свой шест:

— Бери!

Ребята провожали шест до самого комитета. Там они молча глядели, как Егоровна размеряла шест ладонью. Она размерила его на две равные части и сделала посередине надрез перочинным ножиком. Потом с размаху сломала шест о колено. Кто-то из ребят ахнул: какая вещь пропадает на глазах у всех! А другой толкнул его и сказал:

— Не видишь, для дела надо!

Получились из шеста две рейки. Катя с Егоровной прибили к ним концы красного ситца. Теперь плакат был готов.

Они вынесли его на улицу. Катя ожидала, что все прохожие будут удивляться на плакат. Но никто не удивлялся. Со всех сторон подходили люди, читали: "К нам едет Ленин", и спрашивали:

— Когда ждут поезд?

И многие, толпясь, шли следом. Один старик закричал Егоровне строго:

— Что ж не написано, с какого вокзала?

Та ответила:

— А ты сам соображай. С Финляндского. Старик хлопнул себя по бокам рукавицами:

— Сыны у меня тут... Успею я за сынами сбегать?

Егоровна спокойно сказала:

— Успеешь.

Катя с Егоровной прошлись с плакатом по всему району. А потом пошли к центру города. Народу становилось всё больше. И когда уже, подходили к Невскому. Катя оглянулась: следом двигалась большая толпа; конца её не было видно.

Катя заметила старика, который бегал за сынами. По бокам его шагали два огромных парня — должно быть, это и были сыновья старика. А рядом шёл мальчишка, что отдал свой шест. Дальше она увидела знакомых работниц со швейной фабрики, солдат, рабочих, студентов...

Кто-то в толпе сказал:

— Ну что ж, споём нашу боевую? — и первый затянул:

Смело, товарищи, в ногу...

Другие подхватили.

Под песню все пошли ровнее, в ногу, и незаметно выстроились по четыре в ряд. Это была уже не толпа, это была колонна людей, шедших встречать Ленина.

А когда подошли к Неве, увидели: и из других районов идут такие же колонны. Идут со своими знамёнами воинские части. Прошёл отряд кронштадтских матросов. А за ним прогремели по мостовой броневики.

У моста через Неву пришлось ждать: сперва пропустили путиловских рабочих, потом воинскую часть, за ней матросов.

А когда подошли поближе к Финляндскому вокзалу, между колоннами уже не было промежутков. Все улицы и вокзальная площадь были полны народу.

Теперь было ясно: если б правительство и захотело арестовать Ленина, оно не смогло бы сделать этого. Народ не дал бы.

Начинало темнеть. И тут рабочие стали зажигать факелы, которые они припасли заранее. Пламя факелов было косматое, красное. От вокзала к факелам протянулись голубые лучи прожекторов. И от этих красных и голубых огней всё кругом стало необыкновенным, праздничным.

Наталья Егоровна и Катя стояли со своим плакатом в самом конце вокзальной площади и боялись, что так и не увидят Ленина.

Всё тесней становилось у вокзала: из разных районов города приходили новые колонны рабочих и солдат.

Потом послышался мощный рокот.

Народ колыхнулся, расступился в стороны, и к вокзалу тяжко прогремели броневики с красными флажками на башнях.

Народ дружно подался вперёд за броневиками. Наталья Егоровна с Катей изо всех сил тянулись кверху: хотелось хоть что-нибудь увидеть. Но впереди, кроме чёрных спин и шапок, ничего не было видно.

И только далеко, у самого вокзала, возвышался теперь зелёный броневик. Он был ярко освещен прожектором.

Прошло ещё немного времени...

Наталья Егоровна всё прислушивалась, не идёт ли поезд. Но не слышно было ни свистка паровоза, ни грохота вагонных колёс.

И вдруг негромкий гул прошёл по площади. Потом сразу наступила такая тишина, что стало слышно, как потрескивают, дымя, факелы.

На броневике, видный всем, стоял Ленин.

Несколько секунд он молчал, слегка наклонившись вперёд. Казалось, он вглядывается в надписи знамён и плакатов; их неровно освещали факелы, и прочесть надписи было нелегко.

Луч прожектора упал на дальнюю полосу ситца, и стали отовсюду видны написанные на ней крупные буквы:

"К НАМ ЕДЕТ ЛЕНИН. ИДЁМ ВСТРЕЧАТЬ!"

Надпись держали на шестах две швеи в красных платочках. И Ленин увидел их. Он увидел народ, пришедший встречать его. И, волнуясь, высоко поднял над головой фуражку.

Потом быстро сунул фуражку в карман, протянул вперёд руку и начал свою речь, никем в тот вечер не записанную... И никем не забытую.

Все услышали слова, которые навсегда останутся в памяти народа нашего, в памяти человечества:

"Да здравствует социалистическая революция!"

А. Кононов

Другие рассказы о Ленине